НКО — это те институции, которые работают непосредственно в социальном поле. И от нас до беды условное расстояние вытянутой руки. И мы знаем, что происходит и как с этим работать. Если нас поддержат, мы это сделаем очень эффективно.
1. Экономические риски
Например, в период Великой депрессии в США корпоративная филантропия практически полностью прекратилась. А в России в период кризиса 2008—2014 годов этот показатель падал до 40—50 процентов.
2. Законодательные ограничения, административно-правовые барьеры для деятельности
Например, Росстат просто сошел с ума. В этом году особенно. Они присылали нам весь март и начало апреля какие-то безумные формы про авиационный бензин, про наши месторождения нефти, про то, сколько мы писем отправили в органы власти… За них, если мы их не заполняем, будет штраф. Мы заполняем, но их система не принимает «нулевки». <…> На этой форме пометочка стоит: заполняют все юрлица, кроме малого бизнеса. То есть государство и Росстат рассматривают благотворительный фонд как крупный бизнес. И вместо работы мы занимаемся борьбой с Росстатом.
3. Сложности, связанные с работой в новом режиме
Некоммерческие организации не были готовы к работе удаленно. В том числе ресурсно: люди работают на своих компьютерах дома, со своими трафиком. Это оказались те издержки, которых любо нет в самом НКО, либо трудно компенсировать чем-то еще.
Увеличилась нагрузка на волонтеров, в том числе, нагрузка на связь. У нас они обзванивают, просто сидят на телефоне по пять-шесть часов. Мы сейчас им развозим телефоны с корпоративным тарифом, чтобы они свои деньги не тратили.
Школы перешли на онлайн-режим, работа перешла на цифру, госуслуги перешли на цифру. Это вмененные цифровизации, на мой взгляд, сильно пробили крышу готовности конкретных людей, с которыми работают НКО, поскольку это чаще всего проблемные группы. <…> В настоящий момент контакта, коммуникации не происходит.
НКО бьются между тем, что они должны сделать обязательно, не понимая, будут ли штрафные санкции от государства или благотворителей, и тем, что они хотели бы делать сами в сложившейся ситуации. В отношении НКО есть особое ограничение, связанное с тем, что в отличие от бизнеса их проверяют на предмет того, своей ли деятельностью они занимаются, не противоречит ли она их уставу. А НКО сейчас ровно перпендикулярно этому действуют, потому что они занимались собачками — [сейчас] занимаются пожилыми, занимались детьми — [сейчас] занимаются учителями, и т.д.
Сотрудники социально-некоммерческих организаций испытывают проблемы с тем, что в отличие от социальных работников бюджетных учреждений или государственно-контролируемых волонтеров некоммерческие организации сами вынуждены закупать средства индивидуальной защиты, у них есть ограничения в передвижениях в большинстве регионов. Это непомерные ограничения, административные барьеры, которые выросли кратно, и они не снижаются именно в отношении НКО.
Региональные НКО в своем большинстве не работают. Полагаю, что перспектива их дальнейшей работы неочевидна. Скорее всего, 80—90% всех региональных некоммерческих организаций умрут. Или откинется сектор лет на двадцать…, т.е. будут работать без офисов, зарплат, без всего, вообще без денег. И их будет не очень много. Продолжат работу прям меньше десяти каких-то мощных организаций, но среди мощных тоже будет падение. Потому что многие из мощных организаций ориентировались только на один источник финансирования. Сейчас бизнес не будет финансировать, региональные субсидии тоже очень ограничены будут.
1. Поддержка НКО, в т.ч. финансовая, распространение на НКО мер, которые касаются микропредприятий, малого и среднего бизнеса.
[Необходимы] меры, предлагаемые для бизнеса, расширить до НКО. НКО оказались не защищены ни в финансовой модели, ни как хозяйствующие субъекты, ни правовым образом. И они по-прежнему находятся в слепом пятне, потому что в лучшем случае по тем мерам, которые сейчас разрабатываются, это будет слабая копия мер для бизнеса.
[Необходимо] симметрично распространить [меры для бизнеса] на других хозяйствующих субъектов, убрать сегрегацию там, где НКО напрямую конкурируют с другими хозяйствующими субъектами, например, предоставляют услуги в социальной сфере, системе образования.
2. Обеспечение преференций для коммерческих организаций, которые перечисляют средства в благотворительные организации.
3. Упростить государственный контроль за деятельностью НКО.
Срочно сесть за стол переговоров регуляторам в сфере финансового контроля, Счетной палате, Минэку, Минфину, Минтруду, возможно Минюсту, и рассмотреть все возможные варианты профилактики проблем, связанных с исполнением соглашений и использованием бюджетных средств. НКО готовы реализовать свою уставную деятельность, но у них нет этой возможности. При этом деньги им авансированы. А если они этого не выполняют, то они должны вернуть деньги государству. Но их работники продолжают работать, они мобилизованы и заняты другими актуальными задачами. Поэтому Счетная палата вместе с уполномоченными ведомствами должна создать методическое решение, на какое-то время (например, на полгода) эти организации получают возможность либо приостановить свое нахождение в реестре поставщиков, но не выходить из него, либо что в отношении [них] на какой-то период не действует правило возвращения бюджетных средств.
4. Обеспечить выполнение единой политики в отношении НКО на всей территории РФ.
Направить инструктивное письмо региональным органам, которые выделяли субсидии, о том, что действует такой же порядок как в отношении госконтрактов, то есть они автоматически переносятся, продлеваются, без штрафных санкций, в случае, когда они потом могут выполнить свои обязательства.
5. Отмена специализированных ограничений для НКО, имеющих статус иностранного агента.
Есть Комитет гражданского содействия. Это такая крупная НКО. Но это «иностранный агент» официально… Тут дополнительная отчетность накладывается, уголовная ответственность для руководителя и пр.
6. Предоставление льгот, в том числе налоговых, для хозяйствующих субъектов, которые улучшают положение некоммерческих организаций.
Можно создать возможность инвестиционных налоговых каникул или послабление в отношении региональных и местных налогов. Можно налоги снизить на стоимость оказанной помощи НКО.
7. Снижение административного давление на НКО, отмена или перенос обязательного аудита и сдачи обязательной отчетности в Минюст России.
Объявить срочный мораторий на контрольно-надзорную деятельность в отношении НКО. Например, НКО до 15 апреля должны сдать отчеты в контрольные органы. Это означает, что в одних случаях НКО из-за того, что закрылись офисные центры, где они работали, не имеют доступа к своим собственным документам для формирования отчетов, так как многие из них просто не оцифрованы и их нет в онлайн-доступе.
8. Принятие мер для сохранения рабочих мест в НКО.
[Необходимо] обратить внимание на некоторые группы НКО со стороны государства. Это организации, которые сами по себе представляют собой объедения уязвимых групп. В отношении их работников должны быть те же самые нормы, как в отношении пострадавших отраслей. Проще говоря, это все НКО инвалидные, где есть рабочие места, созданные для инвалидов, это семьи с инвалидами, это пациентские организации. Если мы потеряем эти рабочие места, их будет очень сложно восстановить.
9. Расширение возможностей финансирования НКО.
Пересмотреть политику в отношении поддержки НКО некоторыми видам организаций (алкогольные компании, игорный бизнес, частично табачные и др.). Разрешить им какую-то часть, условно говоря, инвестиционных налоговых льгот, если они при этом возьмут на себя финансирование тех социальных программ, которые ведут НКО.
1. Помощь сотрудникам и волонтерам НКО.
В отношении НКО есть группа «родители сотрудников НКО». Она уязвима, потому что находится в огромном стрессе, потому что они находятся в контактной группе с теми, кто выбрал контактность. Нужно что-то, что помогло бы семьям сотрудников НКО.
2. Распространение информации, собираемой НКО.
Шум поднимать и правду говорить. Условно говоря, что в какой-то больнице чего-то не хватает…, потому что и к частным лицам сейчас могут применить тоже меры воздействия, вплоть до обвинения в распространении «фейков».
3. Следование принципам добрососедства. Организация небольших групп помощи.
Различные волонтерские объединения, и это, как правило, просто люди, которым надоело дома сидеть, и они решили, что можно что-то поделать. У кого-то машина есть, кто-то может что-то развести, кто-то что-то сделать, кто-то какие-то деньги перечислить. То есть сейчас группки небольшие формируются и, думаю, что дальше их будет только больше, и они как-то будут кучнее работать, и перспектива появления из этих групп новых некоммерческих организаций достаточно большая.
1. Финансовая поддержка НКО для оплаты потребностей уязвимых групп.
У нас семьи одна за другой теряют работу, жилье. Мы должны быстро сейчас что-то придумывать, снимать им те же хостелы, и на это нужны ресурсы, которых у нас, конечно, не хватает, потому что у нас только за прошлый месяц на полмиллиона снизились поступления. Это при том, что мы активно пиарили, давали рекламу с просьбой нам помочь и как-то поддержать, и она сработала. Мы потеряли бы еще больше, если бы об этом не говорили.
2. Принятие во внимание широкого спектра рекомендаций для Фонда президентских грантов, благотворителей, контрольно-надзорных органов, а также для всех других групп, с которыми работают НКО.
3. Предоставление коворкингов и открытых пространств для НКО и инициативных групп.
Чтобы после всего этого они могли там проводить свои мероприятия. Потому что аренда практически у всех слетит, даю девяносто девять процентов. И им негде будет встречаться, негде будет вообще работать. Поэтому создание таких открытых пространств или коворкингов для НКО и инициативных групп тоже [может быть] очень существенной поддержкой.
1. Подготовка действий «второго дня».
Нужно вырабатывать конструктор для сборки, срочно провести форсайт. Нужно попытаться понять, что можно делать…, [когда] экономическая активность, понятно, просядет.
Запускать программу поддержки инициативных групп, раздавать деньги выжившим НКО. Прежде всего потому, что НКО останется полторы штуки. И мы будем финансировать местные инициативные группы с тем, чтобы они просто делали какие-то свои проекты, которые они считают нужными. Мы даже, наверное, не будем предлагать никакую тему, а просто будем поддерживать проекты те, которые они принесут сами.
2. Превращение в ресурсные группы для общественных инициатив.
Они [НКО] могут выступить ракетоносителями или носителями ресурсов для большого количества общественных групп. Это соседские сообщества, это люди, которые любят животных. Если есть возможность предлагать свои коммуникационные перекрестки, свое помещение, которое пустое, свое оборудование, то необходимо это сделать.
3. Выстраивание продуктивного партнерства на местном и другом уровнях.
Надо перестать кричать: «Если вы даете бизнесу, то почему не даете нам?». <…> Нужно самоограничение, саморегулирование жесткой риторики с поиском противников и врагов. [Нам нужна] какая-то хартия, которая подтверждает гуманитарную составляющую и особые человеко-ориентированные возможности, и одновременно готовые решения, которые уменьшали бы издержки НКО по взаимодействию как с государством, так и с целевыми группами.
5. Диверсификация видов фандрайзинга.
Проанализировать тонкие места фандрайзинга организации. Если он был выстроен на работе с корпоративными клиентами — налаживать связи с частными лицами, подавать на госгранты. Если важную роль играли очные мероприятия — переводить диалог с жертвователями в Интернете.
Помнить, что сейчас электронная почта — едва ли не единственный канал построения взаимоотношений. Необходимо пересмотреть базы лояльных сторонников и больше времени уделять личной коммуникации. Это поможет увеличить объем привлекаемых средств.
Уделить внимание государственным грантовым программам — они более устойчивы.
Продлить или получить статус исполнителя общественно полезных услуг, в таком случае есть вероятность получить поддержку, направленную на организации, которые имеют этот статус.
6. Развивать дистанционные форматы работы с населением.
Организовать аудиочат. Ты из дома звонишь по определенному номеру, попадаешь в общее пространство, где все говорят со всеми, такая аудиокомната. Есть ведущий, который рассказывает что-то, может кому-то вопрос задать, тот может ответить, и все это слышат. Когда-то, лет пятнадцать назад, это было популярно. Для подопечных очень важно общение, они привыкли ходить на встречи и сейчас чувствуют дискомфорт.
