Заключенные в исправительных колониях

Почему эта группа уязвима?

Заключенные проживают в условиях большой плотности.

…в колониях это порядка по сто человек [в отряде]. Это большая скученность народа… У нас, если, не дай бог, что-то случится, это сразу будет вспышка эпидемии.

Жизнь заключенных определяется правилами внутреннего распорядка, которые накладывают большое количество дисциплинарных ограничений и требований.
Ограниченный доступ к медицинской помощи.

Мы знаем по практике ситуации, когда элементарного осмотра врачом заключенный ждет днями, а состояние его ухудшается, и, соответственно, возникает серьезная озабоченность относительно того, а как сейчас это происходит.
Значительная часть заключенных страдают хроническими заболеваниями, которые отягощают ход течения любой болезни.

По крайней мере, в Томской области восемнадцать процентов осужденных — ВИЧ-инфицированные. Плюс туберкулезные, их не очень много, но они есть, плюс гепатиты. Плюс еще какие-то болезни. То есть процентов двадцать пять [заключенных имеют] пониженный статус.
Автономность и закрытость колоний, риск произвола со стороны сотрудников ФСИН и плохие бытовые условия содержания.

Человек получил, праведно, неправедно, законно, незаконно, он отбывает срок. Он уже получил наказание – лишение свободы. Где, в каком законе, в какой книге написано, что он должен это наказание отбывать с такими отягощающими обстоятельствами? Почему это наказание должно быть отягощено голодом, холодом? Мы же получаем письма – что они просят? Рыльно-мыльное и хоть что-нибудь поесть, что-нибудь к чаю, [еще] носки, тапки.

Какие риски появились у группы во время пандемии?

Повышенные риски для здоровья

Правила внутреннего распорядка (ПВР) предписывают нормы, которые в разы увеличивают риски заражения: перемещаться по территории колонии можно только в сопровождении сотрудника, при этом он не может сопровождать менее троих заключенных; из территории отряда выпускают по 3-5 человек; очередь к врачу — от 50 до 200 человек в день, все они ожидают очереди скученно, в одном месте; нет возможности изолироваться и принимать какие-либо меры индивидуальной защиты. Например, шконки стоят вплотную друг к другу, повесить между собой и соседом простынь — значит нарушить ПВР.

Сами риски, которым они [осужденные] подвергаются, они прописаны в Федеральном законе. Есть у нас ПВР для исправительных учреждений, предписывающие схемы движения осужденного по территории колонии, схему получения медицинской помощи, схему попадания в медчасть. Есть положение в законе, которое говорит, что осужденные не имеют права передвигаться в одиночку по территории колонии. <…> Одному ему передвигаться нельзя, его должен сопровождать сотрудник. Сотрудник должен сопровождать не его одного, а как минимум троих, это положено по закону. Соответственно, допустим, что один идет, у него болит зуб, а у другого высокая температура, подозрение на коронавирус, а у третьего, возможно, подозрение на аппендицит, они все идут вместе в один медпункт, конвоируемые [сотрудником].
Кто-то болеет рядом, буквально нос к носу они лежат, чихает, кашляет, у него температура под 40. Что делает человек? Пытается отгородиться простыней хотя бы от кашляющего соседа, который нос к носу с ним лежит. Это запрещено правилами внутреннего распорядка, ПВР, отгородился простыней — все, поехал в ШИЗО, сразу применяются меры взыскания, наказания для заключенных. У них нет возможности [изолироваться].
Для тех заключенных, которые участвуют в рабочей деятельности, нет возможности посетить врача в его рабочее время, потому что выход с производства в рабочее время запрещен.

Если ты работающий человек, если ты тяжело болен, то ты просто лежишь пластом, потому что ты просто не в состоянии два часа стоять в очереди из 200 человек, либо, если ты можешь стоять, идешь на работу, иначе ты лишаешься рабочего места, ты можешь получить взыскание. <…> Потерять рабочее место боятся все абсолютно. И вот звонит женщина, у нее дочь на ИК-9, а женские колонии самые жесткие, реально адский труд, и она говорит, у меня дочь кашляет три недели, я не могу привезти лекарство, потому что она не может попасть на прием к врачу. У нее рабочий день начинается в восемь и заканчивается тогда, когда врач не работает. И она звонит во ФСИН, а ей говорят: рецепт, по закону нельзя без рецепта выписать. Круг замкнулся.
Медицинского персонала недостаточно, чтобы получить помощь, заключенный вынужден сам обращаться к врачу и стоять живую очередь, нет обхода больных.
За лекарством заключенные должны ходить к врачу в медчасть каждый день, на руки им лекарства не выдаются.

Те, кому повезло, они получают осмотр, получают рецепт. Если что-то по этому рецепту есть, получают лекарства, но получают их только на один день, потому что по тому же ПВР он не имеет права при себе хранить лекарства, а принимать лекарства он может только под контролем медицинского специалиста, а это значит, что за следующей таблеткой он должен прийти опять же через эту огромную очередь, потому что таких людей тоже много, и опять получить таблетку.
Неизвестны протоколы медицинского обслуживания заболевшего коронавирусом заключенного. Нет информации о том, как зараженных должны изолировать в условиях колонии, какие меры предосторожности принимаются сейчас, по каким протоколам заболевшие транспортируются в больницы, в том числе неясен порядок конвоирования в случае подозрения на коронавирус у осужденного.

Обратите внимание, они даже в своих приказах, которые ФСИН публикует официально, там написано, что в случае обнаружения больных, у которых подозревается новый COVID, отправлять в муниципальные [больницы], даже не свои, потому что понятно, что там никто с этим не справится.
Сотрудники ФСИН даже на казарменном режиме контактируют с большим числом людей вне исправительных учреждений и по возвращении увеличивают потенциальный риск заражения заключенных.

Нарушение прав заключенных

Введение казарменного положения для сотрудников колоний создало риски ухудшения взаимоотношений между заключенными и сотрудниками, риски превышения полномочий и применения насилия со стороны сотрудников ФСИН.
Приостановлены свидания с родственниками и адвокатами, в том числе краткосрочные через стеклянные ограждения.

Приостановились краткосрочные и долгосрочные свидания, но это в первую очередь касается родственников. Запрета такого прямого, директивного на посещения адвокатами я не видела в тех документах или тех отрывках документов, которые выпускает ФСИН. Но при этом мы по практике знаем, что как минимум в нескольких наших случаях адвокатов не пускали в колонию, говоря, что там объявлен карантин.
В режиме карантина ОНК осуществляют сниженный контроль за действиями ФСИН, из-за чего повышается риск превышения полномочий и применения физического насилия со стороны сотрудников.

Мы [ОНК] сейчас стараемся меньше туда ходить, меньше тревожить. Ну вот жалоба пришла, мы идем. А так, чтобы вот просто так ходить, — пока не ходим сейчас.
В условиях, когда свидания, в т.ч. краткосрочные, запрещены, а неформальные способы связи (мобильные телефоны) активно изымаются в рамках усиления казарменного режима, у заключенных нет возможности обратиться в правозащитные организации, к адвокатам и родственникам для защиты своих прав.

Если закрытые учреждения, особенно закрытые учреждения в нашей стране, еще сильнее закрываются для внешнего мониторинга, то это в разы увеличивает риски произвола и насилия внутри. И мы сейчас сильно, существеннее ограничены в возможностях узнать об этих случаях. С другой стороны, куда существеннее мы ограничены в возможностях действовать в случаях — даже в случае, если мы узнаем. <…>. Мы знаем уже из нашей собственной практики и в Смоленске, и в Ярославской области: не пускают в колонии адвокатов.
Приостановлено рассмотрение заявлений на УДО.
«Сейчас не проходят суды по условно-досрочному освобождению. Так как на этих судах обязательно [чтобы присутствовал] представитель в судах, сотрудник ФСИН. Значит, ФСИН решил, что это чревато тем, что принесет инфекцию. Так скажем. То есть суды эти не проходят».

У заключенных фактически нет инструментов для улучшения условий содержания, даже во время пандемии.

Иные риски

Заключенным в колониях недоступна достоверная информация об эпидемиологической ситуации в стране и мире, о мерах защиты и т.д.
В условиях карантина заключенным будет сложнее найти возможности для заработка после освобождения.

Как государство может помочь?

ежедневная публикация актуальной информации по каждому учреждению, в т.ч. предоставление регулярной информации о состоянии здоровья обвиняемых и осужденных;
своевременные ответы на запросы граждан и организаций; публикация полных текстов распоряжений ГУФСИН

…есть несколько федеральных постановлений в целом, но они недоступны в полном виде. Мы видим только их summary в релизах ФСИН. Ну, по-хорошему они [должны быть] публичными, поскольку они затрагивают права и интересы граждан.

2. Обеспечение адекватной медицинской помощи:

разработка протоколов госпитализации заключенных и обвиняемых в городские больницы;
увеличение штата сотрудников медицинских частей:

…мы видим сейчас, сколько врачей мобилизовано на работу в инфекционных больницах, где содержатся зараженные люди… Соответственно и в зоне конечно же должна быть усилена вот эта часть, должен быть не один врач как всегда на 2000 человек, а хотя бы четыре. Один сидит на приеме, другой пошел по баракам, хотя бы помогать тем, кто лежит, кто не может встать.

3. Разгрузка государственных учреждений закрытого типа — уменьшение численности заключенных:

объявление расширенной амнистии;
предоставление отсрочки отбытия наказания;
ускоренное (упрощенное) удовлетворение заявлений на УДО и досрочное освобождение лиц, чей срок отбытия наказания приближается к окончанию;
переход на систему домашнего ареста для обвиняемых и осужденных по ненасильственным преступлениям

…дать возможность им отбывать наказание в условиях, безопасных для их жизней, [домашний арест] это тоже не сахар, это жесткие ограничения.
ограничение помещения в колонии заключенных-мигрантов.

4. Обеспечение обвиняемых и осужденных лекарственными препаратами, в том числе упрощение передачи лекарств родственниками людей в места лишения свободы.

5. Имплементация мер снижения риска развития эпидемии в государственных учреждениях закрытого типа (вахтовый режим работы, дезинфекция, обеспечение индивидуальными средствами защиты; тестирование персонала и т.п.):

пересмотр Правил внутреннего распорядка с учетом эпидемиологических рисков в целях снижения концентрации и предоставления возможности соблюдения мер предосторожности среди обвиняемых и заключенных;
дезинфекция посылок.

6. Психологическая поддержка — работа с сотрудниками ФСИН на казарменном положении для снижения риска применения насилия:

…так же важно — сделает ли ФСИН что-то с точки зрения психологической помощи тем же сотрудникам? Потому что все-таки одно дело, когда ты работаешь в режиме: сутки отработал, потом с семьей и потом опять на работу, а другое дело — ты две недели в закрытом пространстве, а плюс с угрозой заразиться непонятной болезнью с непонятными дальше перспективами. В общем-то, в закрытом пространстве не с самыми для себя дружески настроенными людьми. Очевидно, что отношения между охранником и заключенным редко бывают дружескими.

Как общество может помочь?

1. Соблюдение принципа открытости и подотчетности обществу в отношении ситуации с заболеваемостью, рисков заражения и мер, принимаемых против распространения коронавирусной инфекции. Требования предоставления возможностей гражданского контроля за условиями содержания лиц в местах лишения свободы.

2. Обеспечение питанием и другими необходимыми предметами.В форме пожертвований материальная помощь или поставки медицинских препаратов, бытовых вещей, продуктов первой необходимости людям, содержащимся в местах лишения свободы.

3. Разгрузка государственных учреждений закрытого типа. Требование амнистии для обвиняемых с прекращением уголовного преследования лиц по ненасильственным преступлениям, чьи уголовные дела сейчас находятся на досудебной стадии.

4. Участие в ресоциализации заключенных (устройство на работу, обучение, предоставление временного жилья и т.д.).

5. Сбор средств для оплаты потребностей уязвимых групп через НКО; финансовая поддержка родственников людей, содержащихся в местах лишения свободы.

6. Информирование общества о необходимости изменений в работе пенитенциарной системы во время карантина:

…колонии эти находятся не где-то на Марсе. Они в наших российских городах, рядом с нашими городами, деревнями, поселками. И внутри колонии работают люди, которые выходят из колонии в наши родные города, деревни и поселки. И соответственно, поскольку они находятся там, они в такой же абсолютно зоне риска, как и сами заключенные. Поэтому предлагаемые меры — они не только про заключенных. Меры [по снижению рисков] необходимы не только для заключенных, но и в равной степени для самих сотрудников, и шире — это меры, минимизирующие риски распространения вируса на тех территориях, рядом с которыми находятся учреждения.

Как государство и общество могут помочь совместно?

1. Обеспечение удаленной интерактивной коммуникации заключенных (видео-/голосовой/телефонной связи) с близкими, волонтерами, правозащитниками.

2. Развитие системы ресоциализации, сотрудничество государства и профильных НКО.

Гражданское общество может помочь в плане ресоциализации. Это была бы очень большая помощь. Но здесь обязательно подключаться государству нужно. Потому что мы не вынесем столько ресоциализированных людей. Для этого нужны финансы, и постоянные финансы. У нас были положительные организации, которые этим занимаются. Это в основном организации религиозные. <…> Они помогают в трудоустройстве. Они помогают в жилье. <…> Да, он [заключенный] может ходить в центры занятости, но я говорил, через центры занятости у нас очень мало кто устроился. Так что здесь должна быть комплексная государственная программа.

3. Обеспечение правовых потребностей в случаях с заключенными-мигрантами.

Что делать представителям группы?

1. Обращения в ОНК, профильные организации с жалобами на нарушение прав, превышение полномочий и применение физической силы со стороны сотрудников ФСИН:

…они [заключенные] могут писать жалобы или информировать правозащитников скорее даже через какие-то неформальные каналы, которые хотя и не разрешены, но все равно существуют, — о тех нарушениях, которые там есть. Т.е. да, могут информировать правозащитников, писать жалобы, и мы сейчас получаем вопросы от заключенных: а что мне делать, если у меня то-то и то-то? И дальше уже очень простым языком объясняешь, что конкретно человеку надо сделать, кому написать, сколько дней ждать, что делать, если ответ не пришел. Ну, а дальше может быть протест. Собственно говоря, у них не так много средств борьбы с нарушениями.

2. Направление заявления на применение других (кроме помещения в СИЗО и ИК) форм ареста.